Дёмин Геннадий Иванович. Астраханский журналист. Работал в «Волге», на областном радио. Занимая должность заместителя председателя астраханского телерадиокомитета, Геннадий Иванович энергично способствовал профессиональному росту молодых радиожурналистов.
Шёл солдат с фронта. Шёл и размышлял о том, что теперь делать, чем занять себя. Радость Победы, конечно, надолго в сердце, но жизнь ведь не из радостей скроена, особенно теперь, после огня и пепла. И фронтовых харчей не будет, самому заботиться надо о хлебе и каше. А если семья…
Наплывшие думы были тяжелей полупустого солдатского вещмешка. Время торопило добраться до родных мест, увидеть близких и дорогих людей. Казалось, дорога лежала не прямо, а виляла, огибая леса и реки, чтобы удлинить расстояние и держать в напряжении идущего домой. И рельсы были безмерные от станции к станции, и паровоз дымил черно, задыхаясь от бега. А мысли о мирной жизни не уплывали вместе с гарью из пыхтящей трубы: надо браться за дело сразу, на размышления нет ни дня, ни часа. Но за какое дело? Не картошку же сажать да копать в огороде. Нужное и доброе дело, но ведь надо учиться, наверстать упущенное, отнятое войной. Не мог представить солдат, что его ждёт впереди, а вот вчерашние окопы под Ленинградом всё ещё стояли перед глазами.
Уверен, что всё именно так и было. Это я о тех эпизодах, свидетелем которых сам не был, а всё остальное – как зеркальное отражение, реально и точно. Вообще-то так можно начинать рассказ о каждом фронтовике, и это будет правда. Но я пишу эти не мемуарные, а подлинные воспоминания о своём друге-товарище Геннадии Ивановиче Дёмине, и меня ведут по этим страничкам простое откровение и, как говорят серьёзные люди, знание предмета.
Как крестьянский сын, он никогда не забывал свою пензенскую деревню, где осталась его малая родина, где было в своё время и холодно, и голодно, и где вспыхнула и загорелась огнём любовь к большой России. И защищал он её под Ленинградом, лежал за пулемётом в мёрзлых окопах, отбивал фашистов, что лезли стаями, как волки, ходил в атаку, всегда был в общем строю, не считая лазарета и госпиталя. И вот всё это тревожное, страшное, тяжкое осталось во вчерашнем дне. Предстоящее и радовало, и пугало. Успокаивало одно: вокруг, куда ни глянь, – люди, вернувшиеся с войны. Братья воистину по крови. Вся страна воевала. Фронтовики и бойцы тыла поначалу думали, что Победа даст им все блага и счастье на всю оставшуюся жизнь. Не знали и не гадали, что их ждёт в завтрашнем далеке. А там было такое, что ни в сказке сказать, ни в стихах описать.
Сейчас старые журналисты и вообще многие астраханцы помнят Геннадия Дёмина как опытного, повидавшего много на своём веку человека с открытым сердцем, доброго и справедливого, хорошо пишущего, серьёзного организатора и в то же время шутника и юмориста. Как это всё в нём уживалось?.. И вообще, как он стал таким? Он не хватал звёзд с неба, как и большинство его сверстников, а жил честно, не по лжи, а по правде. У него и у таких, как он, был своеобразный природный ограничитель, душевный стопор – скромность от рождения, вековая высота нравственности их народа. Душа подсказала Геннадию Ивановичу дорогу жизни. И подсказка эта совпала с его судьбой. Поехал он на Урал, искать пристань своего желания. Открыл двери Свердловского университета имени A.M. Горького и встретил там таких же искателей счастья в солдатских гимнастёрках и сапогах. Их принимали с радостью, как родных, на законных льготных основаниях. А на экзаменах и собеседованиях они давали фору юношам, пришедшим только что из школы.
Факультет журналистики Уральского государственного университета и по сей день считается лучшим в стране (после МГУ). С начала войны сюда приехали профессора и преподаватели из Москвы, да так и остались тут многие. Для полноты впечатления скажу, что и мне посчастливилось окончить этот журфак, только чуть позже. Мы с Геннадием Ивановичем учились у одних профессоров, просиживали днями за книгами в «Белинке» (библиотека имени Белинского). И потом уже, работая вместе на астраханском радио, вспоминали добрым словом своих наставников Багреева, Б. Павловского, ставшего потом академиком искусствоведения, Б. Когана, фронтового журналиста, и других, чьи имена со временем стали забываться, к сожалению, как и однокурсников. Уральский журфак был для нас классной школой. Мы штудировали и сдавали экзамены по языкознанию, древнерусской и античной литературе, истории философии, зарубежной журналистике и иным наукам. Мне удалось ещё попутно слушать лекции по изобразительному искусству.
Геннадий Иванович к тому времени был уже астраханцем. Работал и печатался в «Волге», стал ответственным секретарём, известным и уважаемым человеком. Заместителем у него был Борис Николаев, старейший журналист, у которого в тридцатые годы в доме на Канаве жил некоторое время Константин Паустовский. Газетные иллюстрации тогда готовил фотограф-самородок Александр Заплетин. А сколько было блестящих газетчиков, знавших своё «ремесло» на зубок! Всех не перечесть.
В нашей профессии случаются крутые повороты. Неожиданно для многих Геннадия Ивановича назначают заместителем председателя телерадиокомитета, куратором радио. Вот тут-то мы и сдружились окончательно. Все газетные очерки, статьи и рассказы Дёмина остались в подшивках «Волги», а он занялся организацией радиовещания. В эфир, правда, сам выходил редко. Но опытом своим делился щедро.
Однажды поехал он на научно-практическую конференцию в Калининград. Вернулся несколько удручённым: будто побывал в Германии. Он увидел не Калининград, а Кенигсберг. Вспомнил фронтовые дороги; мрачные дома, крепости, старые сооружения на Прибалтийском побережье навеяли не очень радостные воспоминания. Но время всё стирает, затушёвывает, перекрашивает. Мягчеет и душа человека. Геннадий Дёмин был прост в общении, любил журналистские подначки, уместные шутки, юмор его был мягкий и добрый. Всё это мы испытали на рыбалках с ночевой, которые он организовывал. Ездили на машинах, на катерах. К нам пристраивались и коллеги, знаменитые фотомастера «Огонька» и ТАСС. А одно лето мы провели даже семьями в Новороссийске, купались в Целисской бухте. Дружили мы, дружили и наши дети. Но всё плохое и всё хорошее в конце концов остаётся только в памяти. Геннадий Иванович ушёл из жизни внезапно, по-моему, и не поболев. Вся его работа, талант и любовь к людям, к родным местам стали его собственной песней. Её он оставил нам.
Юрий КОЧЕТКОВ.
2006 г.