Сенягин Кирилл Сергеевич (ум. в 2002). Астраханский журналист, работал на астраханском радио и телевидении.
Как-то уж сложилось, что на страницах газет можно прочитать о людях любых профессий, но никак не о моих собратьях по перу (а ныне ещё и по микрофону, по видеокамере) – журналистах.
Ладно, не пишем о живых. Они сами о себе могут напомнить читателю, слушателю, зрителю. Труднее с теми, кто ушёл навсегда не только из редакции – из жизни. Разве достаточно поминального списка, оглашаемого на отчётных журналистских конференциях? Маловато как-то, а ведь сколько имён, которые были своеобразными знаками качества подписанных ими материалов! Их ждали, обсуждали, им верили. Они, как и положено, будоражили сознание, умы, сердца. К действию звали, наконец. Очень хочется, чтобы помнили их, чтобы не кончалась эта память вчера, сегодня и завтра.
…1960 год был годом столетия со дня рождения великого и мудрейшего писателя земли Русской – Антона Павловича Чехова. Наша средняя школа носила его имя. Сюда-то и пришёл человек с микрофоном – журналист областного радио Кирилл Сенягин.
С моим другом-одноклассником Виктором Низьевым мы инсценировали, ставили и играли на школьной сцене чеховские рассказы. Этим и вызвали интерес журналиста.
Через годы мы уже с Кириллом Сергеевичем будем не раз вспоминать это время. Тогдашнему шапочному знакомству суждено было перерасти в дружбу, несмотря на солидную разницу в годах. В 1960-м я – десятиклассник, у него за плечами – Астраханский педагогический институт и совсем уж уникальный даже по нынешним меркам Литературный институт. Он учился не просто в семинаре мало кому известных Ивановых и Сидоровых, а у самого Константина Паустовского, которого моё поколение не просто любило – боготворило. И было за что. За удивительную поэзию в его не менее удивительной и прекрасной прозе. Паустовский – живая легенда, быть его учеником дорогого стоило.
…Листаю память свою, убеждаюсь – талантливых журналистов, одержимых, интересных людей довелось встретить немало. Ими, слава богу, край наш всегда был богат. Богат не в ущерб талантливым рыбакам, земледельцам, морякам и речникам, корабелам, что вкупе и составляют соль земли. А вот столь эрудированного, человека энциклопедических знаний, ростом большого и удивительно ранимого доводилось встречать крайне редко.
Он был одним из немногих, кто искренне радовался удачам других, кто без утайки мог говорить о твоих промахах. Не просто констатировать их, а готов был прийти на помощь. И для этого его не требовалось звать, он сам приходил, понимая, когда человеку трудно, тяжко, когда всё, кажется, валится из рук.
Он был начисто лишён зависти – качества, которое всегда присутствует в творческой среде, приобретая иногда самые непредсказуемые и уродливые формы. Не умел и, похоже, не хотел делать карьеры. А уж кого-то подсидеть, заложить, подвести под монастырь – ну это совсем не про него. Зато он никогда не отождествлял должность и личность. Не было у него такой болезни, которой страдает почти каждый из нас. Сначала человек, а потом должность. Плохого человека не спасает хорошая должность, хотя и помогает какое-то время держаться на плаву.
Не принималась и не понималась им расхожая фраза-правило: «Я – начальник, ты – дурак. Ты – начальник, я – дурак». Кирилл Сергеевич был выше этого, как бы выше своих начальников, кто ни талантом, ни даже способностями и в пятки ему не годился. Терпеливо выслушивал «ценные указания», «взрывался», когда они, указания, выходили за грани разумного…
Его обходили в званиях, в наградах, а он исправно и честно служил делу, служил своему сначала слушателю, а затем зрителю. Сенягин – один из первых тележурналистов области, кто стоял у истоков становления новой электронной журналистики. До ухода на пенсию оставался верен своему зрителю, глубоко уважал, любил и ценил его.
Любил глубинку нашу, людей её, ещё не до конца одурманенных цивилизацией. Любил добротные стихи и хорошую музыку. Обладал прекраснейшей библиотекой, дорожил коллекцией своих кактусов. В мире этих маленьких колючих, но живых существ ему, кажется, было куда уютнее, комфортнее, нежели в мире говорливых и болтающих.
Знаток и ценитель языка, он не позволял себе корявой фразы, небрежного предложения, бессмысленного словоблудия в эфире. Ему было ЧТО и КАК сказать зрителю, это хорошо понимали даже его недруги.
У Козерога Кирилла был совсем не козероговский характер. Видно, напутали что-то в гороскопе. Родился он 1 января, на новогодний праздник. Помню, в новогоднем номере «Горожанина» на его юбилей опубликовал материал о нём. Фотографию принёс давний приятель Сенягина журналист-радиец Азиль Куряев, тоже ныне покойный. Кирилл Сергеевич позвонил на другой день: «Спасибо, старик, что вспомнил», – дрожал в трубке его голос. Потом пришёл в редакцию, одарил меня маленькой деревянной статуэткой: «Она (с восторгом) – мой талисман. Храни».
Приглашал в гости. Расписывал свою новую квартиру, в которую перевёз его сын: «Приходи, это часть Девичьего монастыря. Красотища!»
К нему, живому, так и не удалось выбраться. Пришёл летом 2002-го, когда Кирилл Сергеевич навсегда покидал и дом этот, и мир наш, яростный и прекрасный… Тело предали земле. Но дух, мятежный, трепетный, парит где-то, то поднимаясь, то опускаясь. А может, это он касается плеч наших той невесомой снежинкой, тем багряным листом? Не он ли курлычет дальней журавлиной стаей, где когда-то найдётся место тебе, мне, всем нам?
Он так и остался в памяти большим ребёнком, которого легко обидеть.
Прости нас, Кирилл Сергеевич! Не поминай лихом…
Герман КОЛОМЕНКО